Модуль 7
Государственная политика
и развитие русской литературы XVIII века

Урок 1
Прикладная функция русской литературы XVIII века

В любой период своего существования литература всегда связана с какой-то социальной основой, с какой-то почвой. Никогда творчество писателя, литературная жизнь в целом не может существовать в общественном вакууме. Но бывают периоды, когда зависимость литературы от социальных институтов, в частности от власти, не очень ощутима. В определенные этапы своего развития словесное искусство, также как и искусство вообще, мыслит себя во многом автономным и считает своей целью прежде всего само себя. В русской культуре это начинается в эпоху Пушкина, так называемый, и справедливо называемый, золотой век русской словесности.

В литературе XVIII века ситуация была совершено другой. Литература в лице писателей, теоретиков литературы, авторов риторических трактатов, о которых мы с вами уже говорили, всегда осознавала свою глубокую неразрывную связь с внеположенными искусству сферами человеческой жизни. Искусство не считало себя главной целью своего существования, своего творчества. Цель искусства заключалась в утверждении абсолютной истины, которую искусство должно было обнаружить в жизни человека, в отношении человека с Богом, в мироздании и в государственной жизни. Понятие государства, тема государства занимала в сознании людей XVIII века исключительное место. И неслучайно именно в России XVIII века был создан, хотя и не русскими руками, может быть, величайший памятник величию государства, которое сумело создать новое европейское искусство, то есть искусство после античности. Я имею в виду «Медного всадника» Фальконе. Упоминание о нем появилось у вас на экране. Вы можете увидеть этот замечательный артефакт, значение которого трудно переоценить. И то, что именно в России, именно в XVIII веке явилось, пусть и изваянное руками французского скульптора Этьена Мориса Фальконе, такое олицетворение величия государства, заставляет задуматься о том, какое место занимало государство в творчестве людей искусства, как относились художники, в том числе и писатели, к теме государства.

Задумываясь над этим вопросом, мы довольно легко находим очень выразительный на него ответ. Этот ответ, пожалуй, наиболее отчетливо выражен одним из двух величайших поэтов XVIII века Г. Р. Державиным (вторым был М. В. Ломоносов). Державин, вслед за Ломоносовым, обращается к знаменитой оде Горация «Exegi monumentum», 30 оде 3 книге од Горация. Ломоносов, как уже говорилось, перевел на русский язык эту оду, а Державин создал свою вариацию этой оды. Он, творчески осмыслив интенции Горация, выразил в этом своем переложении горацианской оды свое собственное понимание величия литературы и заслуг писателя. И вот, говоря о своем бессмертии, Державин указывает следующие причины этого поэтического бессмертия.

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.

Г. Р. Державин. Памятник

Хочу обратить ваше внимание на то, что Державин указывает три главных причины, по которым он будет бессмертен, и только одна из этих причин связана с религиозной функцией поэзии, средняя, вторая: «В сердечной простоте беседовать о боге». Первое и третье основания бессмертия Державина связаны с прославлением государственной власти, с прославлением империи. «Что первый я дерзнул в забавном русском слоге / О добродетелях Фелицы возгласить» — Фелицей, как известно, Державин называл императрицу Екатерину II, недаром он изображен на памятнике императрицы Екатерины II как ее певец. И последнее, третье основание бессмертия Державина — это его бесстрашие перед лицом власти: «И истину царям с улыбкой говорить». Этот текст Державина, его стихотворение «Памятник», являющееся переложением, вольной репликой на оду Горация «Exegi monumentum», очень хорошо раскрывает то значение, которое имело для русских людей XVIII века государство. Задача искусства, и литературы в частности, это, прежде всего, раскрывать суть государства, его место в человеческой жизни, показывать величие государства, поэтому не случайно литературная и культурная жизнь XVIII века оказывается очень тесно связана с государственным существованием, и прежде всего с придворной жизнью.

Одной из форм такой связи в XVIII веке были такие очень характерные для того времени явления, как фейерверки или иллюминации. Вы можете увидеть на слайде фейерверк по случаю коронации императрицы Екатерины I в 1724 году. Пользуясь случаем, напомню вам, что Екатерина I была первой русской царицей, императрицей, которая была коронована по тому же обряду, что и царь, император-мужчина. Приближающийся к смерти, тяжело и неизлечимо больной император Петр I, несмотря на все сомнения, и вполне справедливые, в возможностях его жены самостоятельно править государством, короновал ее за год до своей кончины в Москве в 1724 году. И по случаю этой коронации происходил фейерверк.

Интересным развитием темы фейерверков являлись иллюминации, в которых изображения соединялись с поэтическим словом. В качестве примера такой иллюминации можно рассмотреть иллюминацию, которая была показана в 1751 году, когда в очередной раз праздновался день коронации императрицы Елизаветы Петровны. На слайде вы видите вначале чертеж этой иллюминации. Ее изображение в полном виде отсутствует, оно не сохранилось. А на следующем слайде появляется ломоносовский поэтический текст, который разъясняет смысл этой иллюминации, показывает ее соотношение с идеей государственной власти.

Лучи от твоего, монархиня, венца 
В четыре разлились вселенныя конца. 
Европа, Африка, Америка, Азия 
Чудятся ясности, от коея Россия 
Сияет, чрез концы земны просвещена. 

Такие иллюминации с поэтическими надписями, фейерверки были очень важными явлениями литературной жизни XVIII века, особенно эпохи Елизаветы Петровны. Изображения в них, как уже говорилось, очень часто соединялись с поэтическим словом, и даже существовал определенный поэтический жанр, который назывался «надпись» и который выполнял функцию стихотворного разъяснения изображения. Одну из таких надписей вы могли сейчас увидеть.

Конечно, фейерверки и иллюминации не исчерпывают форм прямой связи литературы и государственной власти. Они говорят о другом: о том, что государственная власть действительно занимала в сознании людей XVIII века и в сознании художников исключительно важное место.