Модуль 4
Эксперимент в русской поэзии XVIII века

Урок 3
Стиховое и жанровое своеобразие од В. П. Петрова

Сейчас мы поговорим с вами об одическом творчестве одного из самых интересных поэтов середины и конца XVIII века, о творчестве Василия Петровича Петрова.

Петров некоторыми своими современниками осмыслялся как наследник Ломоносова. В частности, Екатерина II говорила о нем как о втором Ломоносове. Другие к этому определению относились с некоторой насмешкой, снисходительно говоря о том, что Петров все-таки не дотягивает до Ломоносова. Интересно, что чисто хронологически Петров действительно входит в литературу после смерти Ломоносова. Ломоносов умирает в 1765 году, а в 1766 году в русскую поэзию входит первая ода Петрова, которая называется «На великолепный карусель». Эта ода была посвящена знаменитому «каруселю», то есть соревнованию с конными состязаниями, имитирующими античные соревнования.

Петров пишет эту первую оду в традиционной форме, как обычно писали торжественные оды в XVIII веке, то есть одическим 10-стишием, использует любимый Ломоносовым и введенный им четырехстопный ямб, и еще несколько од в начале 70-х годов он также пишет достаточно традиционно с точки зрения внешней формы. Но в 1770 и 1771 годах Петров пробует новую, довольно необычную стиховую форму оды. Он пишет четыре оды весьма необычного метрико-строфического строения. Эти оды написаны разностопным ямбом. Посмотрим на эти оды чуть более подробно.

Эти оды иногда называют одами орловского цикла, потому что они связаны с образами двух братьев Орловых, Григория и Алексея. Первые две оды в большей степени посвящены не самим братьям Орловым, а военным победам России над турками. Первая ода называется «На победу российского флота над турецким», а вторая — «На победы в Морее». Основная тема этих од — военные победы России.

В центре первой оды «На победу российского флота над турецким» описание боя в Хеосском проливе, который предшествовал знаменитому Чесменскому сражению. Всю оду отличает восторженная интонация, характерная для торжественной оды, динамика, обилие восклицательных знаков, повышенная эмоциональность.

О радость! торжество! О слава наших дней!
Безмрачным с красотой сравнившася лучей!
Полночны Тифисы, защитники России
Летят среди валов! гремящи в облаках
Перуны в их руках;
Послушны им стихии!..

Вторая ода «На победы в Морее» тоже посвящена военным победам России в русско-турецкой войне и отличается она гораздо более спокойной горацианско-философской интонацией. В оде периодически появляются необычайно динамичные, восторженные фрагменты, характерные для высокой торжественной оды. Например:

Все встали в строй, текут, предводит их победа;
Бежит из града в град поклонник Магомеда.
Уж стонет в их руках окованный Ага;
Вскипели вдруг сердца от давних лет унылы;
Сугубит ярость силы;
На части рвут враг.

Вообще для Петрова характерна «кровожадность» в описании батальных сцен, повышенная эмоциональность. Но вдруг такая строфа сменяется совершенно новой строфой, с другой поэтической интонацией.

Жестокосердным быть претит нам долг природы,
Но вам простительно нещастные народы
Стенавши всякой час, под игом лютых бед.
И может быть вас таж природа воружает,
Что кротость в нас вдыхает;
Таков издавна свет.

Две другие оды орловского цикла: оды 1771 года «Его сиятельству графу Григорию Григорьевичу Орлову» и «На прибытие графа Алексея Григорьевича Орлова из Архипелага в Санкт-Петербург» — обращены непосредственно к Орловым. Кстати, это были первые оды в России, обращенные не к императору, а к вельможе, то есть не к царствующей особе. Эти оды тоже различаются с точки зрения поэтической интонации.

Первая ода, обращенная к знаменитому фавориту Екатерины II графу Григорию Орлову, отличается горацианской интонацией. Она максимально пересекается с горацианской традицией, и ее интонация наиболее спокойная и наиболее философичная. В оде содержатся длинные философские отступления, посвященные, в частности, главной горацианской теме — теме смерти и бессмертия.

Богатство, пышность, власть, все с нами умирает,
Преходит все, как сон, все вечность пожирает,
Рожденье смертных есть ко смерти первый шаг;
Едина тлению доброта непричастна,
Едина не подвластна
Мгновенных року благ.

А вторая ода обращена уже к Алексею Орлову, она обращена к военачальнику, поэтому в ней интонация переменчивая, и большинство фрагментов уже близки к интонации торжественной оды.

Там стонет твердь и понт, там меркнет свет лучей;
Летит за смертью смерть, и воет шар за шаром;
Герой наш вящем жаром
Пылает средь огней!

Эти четыре оды орловского цикла демонстрируют особый характер поэтических экспериментов Петрова. Пользуясь одной новаторской стиховой формой, он пытается насытить эту форму различной стилистикой и различным содержанием. Он обращается к вельможе, он прославляет военные победы России. Он насыщает эту форму как интонацией торжественной оды, так и интонацией оды горацианской.

Во второй половине 70-х годов экспериментальное начало в творчестве Петрова только усиливается. Он пытается имитировать древние античные оды Пиндара, то есть те самые оды, которые дали начало торжественной одической традиции торжественной, или пиндарической, оды. Как известно, в античной хоровой лирике оды строились из трехчастных конструкций. Первая часть называлась «строфа», вторая часть — «антистрофа», третья — «эпод». Строфа и антистрофа имели одинаковое метрико-строфическое строение, а эпод имел отличное от них строение. И вот эту триадную конструкцию Петров пытает имитировать уже на русском языке. Первая его ода — это ода, адресованная Григорию Александровичу Потемкину, даже несколько од он пишет сразу такой формы, и еще одну такую триадную оду он пишет в 1775 году, адресуясь к Петру Александровичу Румянцеву.

Вы видите структуру триадной оды, которую ввел в русскую поэзию Петров. Строфа и антистрофа имеют по 15 стихов. Там встречаются, как рифмованные, так и безрифменные стихи. Эпод состоит из 22 стихов, и его строение, как вы видите, отличается от строения строфы и антистрофы. Из таких грандиозных 52-стишных конструкций и состоит эта специфическая форма оды, которую ввел в русскую поэзию В. П. Петров.

Интересно, что в 1778 году Петров обращается к одному и тому же человеку, Потемкину, с двумя одами, имеющими совершенно разное строение: с антикизированной триадной одой и с одой, написанной четверостишиями перекрестной рифмовки. Вторая ода, с которой Петров обращается к Потемкину, отличается гораздо более плавной, спокойной, горациански-умеренной, взвешенной интонацией.

Восстани муза! петь достоит

Вождя возлюбленна тебе,

Кой тысячам блаженство строит,

Жив поздну роду, не себе.

Коль радостен, с серпом в деснице

Исходит делатель в поля:

Потемкин радуется сице,

Другим плод нив своих деля.

Таким образом, выявляется еще одна интересная особенность такого одического стихового новаторства Петрова. Используя одну форму, он как бы апробирует ее в разных ситуациях, используя одну и ту же тему, он обращается к одному и тому же человеку, в один и тот же год с одами, которые различаются стилистически.

В 80–90-е годы Петров продолжает экспериментировать над торжественной одой, но он продолжает экспериментировать над традиционной формой оды — одическим десятистишием. Он пишет тексты, которые по форме являются торжественными одами, а по внутренней своей форме, по стилистике приближаются скорее к поэме, потому что в эти тексты внедряется повествовательное начало, совершенно не свойственное торжественной оде.

В 1782 году появляется «Ода Екатерине II на открытие Губернии в Москве». В этой оде присутствует интересный, казалось бы, искусственный, эпизод, в котором описывается дева Совесть, которая рассказывает о своем путешествии по России. Не случайно в этом рассказе используется совершенно нехарактерное для одического словаря, для одического стиля слово «повесть».

Я искра Божества, я Совесть,
Вещает тако Дева мне:
Внимай моих деяний повесть
И приключений в сей стране.

Итак, рассмотренные примеры демонстрируют нам особый характер поэтических экспериментов Петрова в области одописания. Он пытает создать новые сочетания, новые комбинации между тремя элементами оды: темой, стилем и внешней формой.