Модуль 1
Русская литература XVIII века
в контексте истории русской литературы

Урок 6
Языковой контекст русской литературы XVIII века

Мы много говорили о разных литературных контекстах, в которых надо рассматривать русскую литературу XVIII века. Увидев, как изучалась русская литература XVIII века филологической наукой, мы с вами попытались представить место русской литературы этого времени и в истории всей русской литературы, и в европейской литературной жизни, и на фоне античной традиции, на фоне рецепции античной словесности. Но, говоря о специфике русской литературы XVIII века, необходимо выйти за пределы чисто литературных контекстов, требуется обращение к языковому контексту. В этом состоит одна из главных специфических, своеобразных особенностей литературной жизни XVIII века. В XVIII веке собственно литературное творчество было неразрывно связано с языкотворчеством.

Можно сказать, что новая страна, созданная реформами Петра I, страна, ориентированная на Европу, и осознающая себя как европейская страна, нуждалась в новом языке. Наглядным выражением идеи этого нового языка являлся созданный при прямом участии Петра I новый шрифт, так называемый гражданский шрифт, который мы до сих пор используем в нашей деятельности. И с этого момента перед русскими литераторами, литераторами в широком смысле, встала, наряду с чисто литературными задачами, и задача языковая. Необходимо было сформировать новый литературный язык, исходя из тех возможностей, которые в тот момент были. А в тот момент, как известно, русская культура, с одной стороны, пользовалась разговорным языком, и прежде всего московским койне, то есть разговорным языком московской Руси, а с другой стороны, в качестве высокого литературного языка использовала язык не русский, а церковнославянский, восходящий к старославянскому языку, созданному, как известно, Кириллом и Мефодием. И вот надо было, исходя из этого наличного материала, создать новый литературный язык. И эту задачу последовательно и упорно решали русские писатели. А. Д. Кантемир, и В. К. Тредиаковский, и М. В. Ломоносов, и А. П. Сумароков, и Д. И. Фонвизин, и Н. М. Карамзин — все они много внимания уделяли языковым проблемам и, попросту говоря, писали о языке.

Антиох Дмитриевич Кантемир, например, на протяжении многих лет работал над обширным французско-русским словарем, значение которого выходит за рамки обычного двуязычного словаря. Филологические размышления о судьбах русского языка занимали огромное место в наследии В. К. Тредиаковского, который постоянно обращался к этим проблемам. А Ломоносов проявил себя как, не побоюсь этого определения, великий филолог своей «Российской грамматикой», и не только ею. Менее значительным был вклад Д. И. Фонвизина, но и он серьезно размышлял над проблемами языка, работал над «Словарем российских синонимов» и, кроме этого, принимал активное участие в создании первого научного словаря русского языка «Словаря Академии российской». При этом языкотворчество этих разных писателей может быть условно разделено на два больших периода.

В середине века главная проблема была связана с необходимостью систематизировать русский язык. Это, как мы помним, общая проблема литературной жизни середины XVIII века — страсть к систематизаторству. И по отношению к языку она тоже была отчетливо заметна и вполне оправдана. Многочисленные заимствования из иностранных языков, изменения грамматической структуры требовали систематизации, и она была предпринята и Тредиаковским, и, особенно, Ломоносовым, который сыграл в этих процессах главную роль. В своей «Российской грамматике» Ломоносов представил системное описание морфологии русского языка, и своим поэтическим творчеством и небольшим эссе, небольшим предисловием «О пользе книг церковных», он наметил главные пути систематизации лексики. А последняя проблема была особенно важна, ибо, действительно, трудно было понять, какие слова в какой сфере нашей деятельности следует учитывать. Ломоносов для решения этой проблемы предложил разделить лексику русского языка на три стиля. Это было не оригинально. Оригинальной была не идея трех стилей, которая была сформирована уже в античную эпоху, а то, как Ломоносов тонко распределил лексику русского языка по ее генетическому происхождению по этим трем стилям: высокому, среднему и низкому.

Высокий стиль предназначался для описания каких-то самых возвышенных, самых героических событий. Это стиль, пользуясь которым, надо писать о величии государства, надо писать о Боге, надо размышлять о мироздании. В этом стиле надо употреблять высокие слова. Вот образец этого стиля:

Царей и царств земных отрада
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою 
Свое богатство по земли.

М. В. Ломоносов.
«Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года»

А вот низкий стиль — пример из басни А. П. Сумарокова:

Пиит,

Зовомый Симонид,

Был делать принужден великолепну оду

Какому-то Уроду.

Сумароков А. П. «Пиит и урод»

Тут стоит обратить внимание, что низкий стиль, которым можно было писать сатирические произведения, которым можно было пользоваться, обличая недостатки людей, должен был сочетать в себе как высокие, так и, прежде всего, низкие, вульгарные слова, например «урод». А средний стиль, как можно догадаться, располагался между ними.

Подобная систематизация лексики русского языка являлась выдающейся заслугой Ломоносова, но при всем этом она до конца не решала многих языковых проблем. В частности, неясной оставалась очень важная проблема, каким языком пользоваться, описывая жизнь обычную, но не для того, чтобы ее осмеять, а для того, чтобы передать ее поэтичность, возвышенность, внутреннюю содержательность. Вот эту проблему решил в конце XVIII века Николай Михайлович Карамзин — создатель нового слога, как называли тот вариант русского языка, который Н. М. Карамзин предложил.

Основные качества нового слова проявились в первых сочинениях Карамзина, созданных сразу по возвращении из заграничного путешествия, в частности в его «Письмах русского путешественника».

О сердце, сердце! Кто знает: чего ты хочешь? — Сколько лет путешествие было приятнейшею мечтою моего воображения? Не в восторге ли сказал я самому себе: наконец ты поедешь? <…> Но — когда пришел желаемый день, я стал грустить, вообразив в первый раз живо, что мне надлежало расстаться с любезнейшими для меня людьми в свете и со всем, что, так сказать, входило в состав нравственного бытия моего.

Н. М. Карамзин. «Письма русского путешественника»

Как мы видим, русский язык на протяжении XVIII века прошел очень большой путь, по существу, он был создан благодаря усилиям многих писателей. И решение этой языкотворческой задачи относилось к числу важнейших задач литературы. И, говоря о русской литературе XVIII века, о путях ее развития, мы обязательно должны учитывать и тот языковой контекст, о котором мы только что с вами поговорили.