Модуль 1
Русская литература XVIII века
в контексте истории русской литературы

Урок 3
Хронологические границы русской литературы XVIII века и ее периодизация

Мы только что с вами говорили о внутреннем единстве XVIII века и о той главной задаче, которую литература XVIII века решала на протяжении всего столетия. Но, являясь единым, повторю слова наших коллег, историософским периодом, историософским понятием, XVIII век внутри себя все-таки достаточно различен. И разные десятилетия внутри XVIII века, в том числе внутри литературы XVIII века, отличаются друг от друга. В связи с этим возникает вопрос о периодизации литературы XVIII века. Именно на этой большой проблеме мы сейчас и остановимся.

Надо сказать, что сама по себе проблема периодизации — это проблема, в известной мере, условная. Ведь люди, жившие в ту эпоху, не относили себя к каким-то историческим периодам. Периодизация создается всегда в ретроспективе, всегда носит волюнтаристский, со стороны исследователя, характер, но, вместе с тем, как думается, она важна. Она позволяет отчетливее выделить своеобразие тех или иных периодов, в нашем случае периодов внутри XVIII столетия. Если исходить из закономерности литературной жизни самого XVIII века в тех его хронологических границах, о которых мы говорили, то литературную жизнь данной эпохи возможно разделить на три периода: на литературу начала XVIII века, середины XVIII века и конца XVIII века.

Первый период — литература начала XVIII века — вполне уместно назвать литературой петровского времени. Хронологические рамки этой литературы — 1700–1735 годы. Сразу хочу обратить внимание, что литературная эпоха петровского времени, литература петровского времени не совпадает с годами его царствования. Как известно, Петр взошел на престол в десятилетнем возрасте в 1682 году, а скончался в 1725 году. Литературу же петровского времени мы начинаем условно с 1700 года, а завершаем в 1735 году, когда появилась новаторская книга Василия Кирилловича Тредьяковского «Новый и краткий способ сложения российских стихов», знаменовавшая начало нового периода.

Пожалуй, главной характеристикой литературы петровского времени может быть хаотическое смешение старого с новым. Литература той эпохи, действительно, открылась Европе, в нее хлынул поток тех или иных артефактов, взятых из Европы, импортированных из Европы. Это произвело впечатление некого обморока. Старое с новым никак не соединялось. Об этом очень хорошо свидетельствует фрагмент замечательного любовного канта петровского времени, любовного стихотворения. В нем мы читаем:

Или ты не знаешь, Фортунища злая,
Коль ми есть сладка та моя милая?
Несть ее краснее на сем зримом свете,
На вертограде прекрасном цвете.

Традиционные формулы древнерусской литературы «прекрасный цвет вертограда», «сладость любви» странным образом не сочетаются с фортуной, представленном еще в этом диком варианте «Фортунища злая». И подобное хаотическое смешение характеризует всю литературную жизнь петровского времени.

К середине 30-х годов этот хаос начинает постепенно смягчаться, и литература XVIII века переходит в свой второй период — период середины XVIII века, который условно можно определить как период с 1735 года, с года появления книги Василия Кирилловича Тредьяковского «Новый и краткий способ сложения российских стихов», а верхней границей этого периода считать 1769 год, когда Екатерина II начинает издавать свой журнал «Всякая всячина», вернее, журнал, вход которого она спровоцировала и в котором принимала активное участие. И вслед за «Всякой всячиной» появляются другие сатирические журналы, возникает то, чтобы мы могли назвать прообразом общественного мнения. То есть русская интеллектуальная элита делает шаг в сторону создания гражданского общества.

Этот период с 1735 по 1769 год отмечен совершенно разными историческими периодами. Сменялись императоры: племянница Петра I, представительница старшей линии Романовых императрица Анна Иоанновна, ее наследник, внучатый племянник Иоанн Антонович и регентша младенца Иоанна Антоновича, племянница Анны Иоанновны Анна Леопольдовна были сменены дочерью Петра I Елизаветой Петровной, совершившей государственной переворот. А после смерти Елизаветы Петровны ее наследник император Петр III был тоже смещен с престола уже своей собственной женой, императрицей Екатериной II.

Разные исторические события, разные исторические эпохи, но литературный период, по существу, один и тот же. Его основная черта — это систематизация. Об этом мы будем подробнее говорить, когда будем рассматривать языковой контекст русской литературы XVIII века. Именно в языке систематизаторский пафос середины XVIII века проявился особенно отчетливо. Неслучайно в этот момент появляется первая «Риторика» на русском языке, знаменитая книга М. В. Ломоносова, которая тоже станет предметом нашего отдельного разговора, появляется система жанров, чисто европейская, ориентированная на европейские страны, и так далее.

В конце 60-х годов, как мы с вами в качестве условного рубежа наметили, в 1769 году, этот период переходит в третий, следующий период литературной жизни, который можно определить как литературу последней трети XVIII века, с конца 60-х годов до 1801 года. Напомню, что мартовское убийство Павла I в Михайловском замке мы воспринимаем как верхнюю хронологическую границу XVIII века. Это время почти полностью совпадает с временем правления Екатерины II, но все-таки данный период лучше называть не екатерининским временем. Было бы более точно определить этот третий период литературного развития XVIII века как эпоху Просвещения, ибо установки философии Просвещения, социальные практики этого времени, главные ориентиры просветительской философии, правила поведения людей просветительской эпохи очень многое определяют в этой литературной жизни.

Вот таковы три главных периода русской литературы XVIII века. Стоит задуматься: а в каком отношении эти периоды оказываются к главной задаче, которая стоит перед русской литературой XVIII века, к задаче европеизации? Как происходит европеизация в каждом из этих периодов? Отличается она или нет? Можно сказать, пожалуй, что принципиальных отличий в характере европеизации не происходит, но меняется результат это европеизации.

Как я уже сказал, в петровское время, столкнувшаяся с Европой и пораженная европейской жизнью, русская литература пребывает в состоянии некого культурного и отчасти даже духовного столбняка. Она растеряна. В середине XVIII века русская литература уже чувствует себя отчасти полноправной литературой среди европейских литератур, но несколько отстающей. Она идет позади. Она решает те проблемы, которые европейские литературы уже решили. Так, например, трудно представить Ломоносова в кругу его современников, таких как Лоренс Стерн, например, или аббат Прево, или Жан-Жак Руссо. Ломоносов не понял бы этих людей. Для него ближе люди предшествующего поколения. А вот в конце XVIII века русская литература уже живет одной интеллектуальной, культурной, художественной жизнью с Западной Европой, и главный герой «Писем русского путешественника» Карамзина вполне логично, естественно чувствует себя среди европейских интеллектуалов.